
Дарья Ратникова: Хочу написать про книгу, которая для меня определенно стала литературным и культурным (что даже важнее) событием 2015-го. Это роман «Паридеги» (в другом переводе «Принцесса Пари») корейского писателя Хван Согёна.
Сюжет книги очень небанален для корейской литературы: это история жизни северокорейской девушки, которая во время голода в 1995-96 годах бежит сначала в Китай (и ровно так в основном северокорейцы и покидают страну), а затем, спустя некоторое время, при помощи бандитов-контрабандистов, в Лондон. Там она встречает многих других людей, которые, как и она, бегут от войн, голода и несправедливости в самое сердце европейского мира. На этом ее история не заканчивается, но я не буду пересказывать весь сюжет, а расскажу, чем мне так дорога эта книга.
Красной нитью через весь роман проходит корейский шаманский миф про изгнанницу, брошенную принцессу, которая отправилась в загробный мир за живой водой. Главная героиня, Пари, – современное олицетворение принцессы, а ее странствие по миру можно представить как путешествие мифической принцессы. К тому же, Пари наделена сверхъестественным даром – она может видеть души умерших. Иногда они помогают ей, но чаще просто становятся безмолвными свидетелями ее жизни, являясь ее органической частью. Это меня как раз очень и подкупило: эта магия, так естественно вписывающаяся в размеренный ход жизни. На ум, разумеется, тут же приходит «Сто лет одиночества», герои которой тоже живут в магическом мире, оставаясь при этом обычными людьми.
С другой стороны «Паридеги» – книга очень актуальная и злободневная, особенно в этом году. Она затрагивает проблемы мирового терроризма (а если еще шире – в целом идеи насилия во имя идеалов), гуманизма и сострадания, отношения к Другому и (не)способности его понять. Это книга о людях, которые попадают в жернова истории, и все же стараются выжить и остаться людьми. И Хван Согён, безусловно, великий гуманист, он видит перед собой не черных или белых, южан или северян, христиан или мусульман, он видит лишь людей и их страдающие души, как видит их и Пари.
В новом издании книги так же есть интервью с автором, которое окончательно меня покорило и убедило, что Хван Согён – явление нехарактерное для корейской литературы. Он, будучи безусловно привязанным к своей родной культуре, не видит границ между северянами и южанами, а разделенность Кореи проходит раной через его сердце. С другой стороны, он – человек мира, который смотрит шире сугубо национальных интересов, и именно это так отличает его от многих других корейских авторов, которые пишут только про себя, про своих, и про то, что им дорого. Я не хочу сказать, что это неважно или неинтересно, но я в первый раз встречаю настолько космополитичного корейского писателя, который понимает, что мир не заканчивается на государственной границе. И это тоже важно помнить особенно сейчас. Что больше нет чужого горя, что не бывает какого-то «там» и «не с нами». Мы уже давно живем в одном большом мире, и пора бы к этому привыкнуть.
Интервью с ним я решила отсканировать и выложить целиком, а книжку я собираюсь дарить всем дорогим мне людям, потому что меня переполняет любовь и гордость, что есть такой автор, пишущий на корейском языке, и я хочу, чтобы как можно больше людей с ним познакомились.
В поисках живой воды, сглаживая конфликты и столкновения
Интервью с писателем подготовил Чве Джебон (газета «Ханкёрэ», 21 июня 2007)
– Поздравляю Вас с выходом нового романа, который создавался в течение четырёх лет. «Паридеги»* — произведение, где гармонично переплетаются основные события мировой истории, наблюдаемые Вами за рубежом с 2004 года, и непрекращающийся поиск новых литературных форм. Не могли бы Вы рассказать подробнее о значении названия романа и о его содержании?
– С давних пор в Корее известен шаманский обряд, посвящённый перемещению душ с земли в мир иной. Его внутренний строй и основное содержание имеют много общего с моим романом. Одно из самых распространённых названий этого обряда — «Шаманская песнь о мире ином». Эта фольклорная легенда хорошо известна на всём Корейском полуострове, она дошла до нас в 47 вариантах, почти одинаковых по содержанию. Главным персонажем произведения является принцесса Пари (ещё её именуют Зачинательницей, Паридеги или Седьмой принцессой), которая и положила начало шаманским верованиям.
В «Шаманской песне…» речь идёт о хождениях на тот свет ради спасения человеческих душ. Данное произведение имеет общие черты с древнегреческим мифом об Орфее и германо-скандинавским об Одине.
Шаманы считают легенду о Пари основной, а главную героиню, «старуху Пари», — своей прародительницей.
И всё же им трудно объяснить, почему отрывок из легенды о Пари — обязательный элемент любого шаманского обряда. Я полагаю, что шаманы, издревле воспевая свою прародительницу, на чью долю выпало много мук и страданий, хотят, чтобы их воспринимали как её потомков, также перенёсших немало бед и знающих, как эти беды отвести. Некоторые исследователи считают: благодаря тому, что легенда о Пари передавалась из уст в уста, традиционные верования на Корейском полуострове смогли сохраниться в периоды сильного влияния со стороны чужеродных религий и культур.
Слово «Пари» восходит к корейскому глаголу «оставлять, бросать». Если исходить из содержания легенды, данное имя может быть истолковано как «брошенная принцесса». С другой стороны, в имени вычленяется корень «паль» («пар)», который в корейском языке имеет значение «луч света»; в данной лексеме содержится некий созидательный смысл, связанный с созданием чего- то нового, доселе не существовавшего. Возможны и другие значения имени: «принцесса надежды», «принцесса жизни», «принцесса воскрешения». Ну а корейский уничижительный суффикс «-деги» означает женское начало.
– А что побудило Вас написать роман?
– Как и в моих произведениях «Гость» и «Симчхон, дорога из лотосов», в «Паридеги» воссоздан образ современного мира в эпической форме, присущей корейской литературной традиции. Кстати сказать, написав роман, я лишь наполовину приблизился к осуществлению своего плана по созданию собрания сочинений, который я наметил для себя ещё в тюрьме.
Темой моего сочинения является новое явление нашего времени, которое можно охарактеризовать как «перемещение». Я хотел заглянуть в будущее и понять, можно ли достичь такой гармонии, которая могла бы стереть культурные, религиозные, этнические различия, стереотипы о богатстве и бедности, существующие сегодня нескончаемые войны и противостояния.
Я собирал материал для романа, когда жил в Лондоне. По правде говоря, я выбрал этот город потому, что у меня уже вызревал план относительно «Паридеги».
– Мне известно, что Вы также собирали материал на границе Северной Кореи и Китая. Когда и как это происходило?
– Прежде чем приступить к написанию романа в июне прошлого, 2006 года, я на месяц отправился в поход: из окрестностей Пэктусан вдоль реки Туманган до местности, именуемой Кымсамгак, где пересекаются границы России, Китая и Северной Кореи. Затем я посетил такие места, как Яньцзи в провинции Цзилинь, Лунцзин, Туман, Хуньчунь, Чанчунь, а также обошёл Шэньян и Далянь. Мне доводилось бывать там и ранее, поскольку Маньчжурия — моя родина. Однако во время упомянутой экспедиции по приграничным районам мне довелось столкнуться с большими трудностями, многое повидать и узнать. Был я и по ту сторону реки — в северокорейских местечках Намьян, Самбон, Xверен, Мусам, Сунсон и т. д. Пользуясь возможностью, я хотел бы ещё раз поблагодарить за помощь своих знакомых — этнических корейцев китайского происхождения, а также работников органов безопасности Китая за то, что помогли с транспортом и уладили все формальности с пересечением границы.
– Вы вносили какие-либо изменения или дополнения в окончательный вариант рукописи? Отличается ли он от того, что был опубликован ранее в газете отдельными частями?
– Да, я корректировал окончательный вариант после того, как отдал его в редакцию газеты «Ханкёрэ», хотя никаких существенных исправлений внесено не было. Я изменил всего несколько предложений да кое-какие реплики в диалогах. Долго работая над романом, я в деталях помню его содержание и думаю, что уделил достаточно внимания его написанию и сбору фактического материала. Особенно это касается описания голода и лесных пожаров в Северной Корее, злоключений Пари на корабле, незаконного пересечения границ, а также путешествия на край света в поисках формулы счастья.
– Печально, конечно, что наши соотечественники- северяне массово покидают родные места, но факт остаётся фактом. В произведении «Жил-был человек» (1993 г.), написанном во время Вашего пребывания в Северной Корее, Вы стремились развенчать стереотипы о якобы существующих различиях между корейцами Юга и Севера, добиваясь примирения между соотечественниками по обе стороны границы. В романе «Паридеги» Вы очень точно воспроизводите северокорейскую действительность. Допустим, Республика Корея и КНДР помирятся и отношения станут добрососедскими. Каким образом, на Ваш взгляд, должны реагировать писатели на ситуацию, подобную нынешней, когда страдания корейцев на Севере не прекращаются?
– Создавая роман «Жил-был человек», свою первоочередную задачу я видел в преодолении предрассудков, связанных с враждебным восприятием Севера, с холодной войной. Её решение позволило бы приблизить момент истинной свободы слова. Но работа в данном направлении мне стоила дорого. Из-за закона о национальной безопасности я стал изгоем для доброй половины корейского общества, если не для всей страны.
За то время, пока роман выходил по частям, пала Берлинская стена, кардинальные изменения коснулись стран Варшавского договора. Это всё негативно сказалось на других державах бывшего социалистического лагеря, которые не смогли приспособиться к новому мировому порядку и в результате дальнейшего противостояния увязли в конфликтах, разрухе и нищете. Северная Корея является одной из таких стран.
Как-то раз, уже живя в Лондоне, я рассказал друзьям об идее создания «Паридеги». Знакомый профессор Лондонского университета, египтянин по национальности, в свою очередь поведал мне об одном фотографе, о том, что он выпустил альбом «Миграция и портреты», который я незамедлительно купил. Фотограф, Себастьян Сальгадо, был выходцем из Бразилии, получившим политическое убежище во Франции. В своё время этот его альбом шокировал весь мир, там в деталях показана действительность Восточной Европы, Юго-Восточной Лзии, Африки, Южной Америки. Не хватало только Северной Кореи. Вот у меня и появилось непреодолимое желание рассказать о ней всему миру.
Начиная с середины 90 х, в самый разгар периода обнищания, после распада Восточного блока, в Северной Корее в течение десяти с лишним лет царил голод, в результате которого, по данным ООН, от недоедания и истощения умерло свыше трёх миллионов человек. Это происходило на глазах у Южной Кореи, которая жила в достатке. Я несколько раз выступал с критикой не только северокорейского режима, но и лицемерных принципов прав человека, установленных могущественными державами, которые в ответе за передел Корейского полуострова. Нынешняя ситуация в Северной Корее используется либо для того, чтобы о стране забыли под аккомпанемент не соответствующих действительности, имеющих идеологическую и стратегическую подоплёку заявлений о якобы «приближающемся падении режима», либо же для того, чтобы в очередной раз уличить руководство КНДР в антигуманности.
Я считаю, что северокорейские страдальцы — это тень глобализации. Впрочем, всё, что творится в мире, также являет собой не менее печальное зрелище. Ведь на самом деле войны не прекращаются, а в Африке, куда ни глянь, исчезают целые племена, словно животные и растения из- за всеобщего потепления.
Меня никогда не покидало ощущение, что мы как-то однобоко воспринимаем действительность, словно смотрим на пейзаж из окна, имеем представление о ветре только понаслышке. Мир находится во власти хаоса переходного периода, мы всё измеряем его западными мерками, норовим загнать самих себя в прокрустово ложе западного миропонимания. Ведь на самом деле такого понятия как «мировое литературное течение» попросту не существует. Желание поделиться с жителями всей планеты тем, чем живёт в настоящий момент сам автор и Корейский полуостров, — вот путь к становлению «гражданина мира», которого не сдерживают ни границы, ни гражданство. Именно таких произведений о реальной действительности ждут от нас, корейских писателей, мировые литературные круги. Согласитесь, никому не нужны перепевы уже существующих сюжетов.
– На меня особое впечатление произвела та часть Вашего романа, в которой в фантасмагорической манере описано леденящее душу путешествие из Китая в Европу в контейнере грузового корабля. Этот эпизод вызвал у меня ассоциации с нунтэмок в пхансори[I]. Что Вас подтолкнуло к написанию этой части?
– Возьмите сказки любого народа — в них зачастую можно обнаружить так называемый переход из мира реального в сюрреалистический. Но что такое виртуальная реальность? Она сродни снам, это образное сравнение, метафорическое осмысление действительности либо наша собственная сё интерпретация. Писателям нужно избегать необоснованных иллюзий. Та же фантасмагория, которая связана с действительностью, не только может служить одним из приёмов в искусстве, но и лучше, нежели логика, помогает постичь объективный мир. В тексте я частично использовал свои собственные сновидения. Эпизод появления прародительницы шаманов, «старухи Пари» — это перенесённый на бумагу мой сон, который я увидел однажды в Париже в период работы над романом. А описанные в конце произведения крова вое, огненное и песчаное моря, по которым Пари плыла на край света, позаимствованы из «Шаманской песни о мире ином».
В Лондоне собирать материалы и брать интервью у переселенцев мне помогал один молодой англичанин, который писал докторскую диссертацию по корейской истории Нового времени. Я запоем читал все материалы, которые он приносил, но особенно на меня произвела впечатление помещённая в газете «Гардиан» информация о распределении переселенцев в Лондоне. Оказывается, почти все известные мировые религии и культуры узором леопардовой шкуры легли на карту этого мегаполиса. Практически все их носители являются выходцами из бывших английских колоний.
В написании фантасмагорических эпизодов романа мне многое дали личные встречи с разными людьми. В одну из таких встреч я услышал рассказ выходца из Нигерии о своём детстве. Его история произвела на меня сильное впечатление. Запомнилась и беседа о верованиях в Южной Африке. Ходила в то время по Лондону также история о молодых пакистанцах британского происхождения, которые якобы пропали без вести, однако потом были обнаружены в заточении: они находились в американской тюрьме Гуантанамо. Я хотел описать этот случай в романе. Но чуть позже один английский режиссёр снял по мотивам этой нашумевшей истории документальный фильм, который был показан на Берлинском кинофестивале, поэтому в произведении мне пришлось подать эту историю как часть фантасмагорического видения Пари.
— Пари живёт на окраине столицы бывшей империи бок о бок с представителями различных рас и даже выходит замуж за пакистанца. Кроме того, на её жизнь оказываютп непосредственное влияние теракт 11 сентября 2001 года в США, взрывы в лондонском метрополитене, борьба США с терроризмом. Каким образом, на Ваш взгляд, связана ситуация на Корейском полуострове и статус Пари — беженки из Северной Кореи, с тем хаосом, который сейчас царит в мире?
— Если считать промежуток времени между падением Берлинской стены и приходом к власти в США Джорджа Буша периодом реорганизации глобального пространства, то кульминация этого процесса приходится на момент теракта 11 сентября. Асимметричная политика Штатов привела к тому, что это государство стало в открытую хозяйничать во всём мире. В настоящее время на планете поляризация лишь усугубляется, причём не только на уровне личности или социума — она охватила целые государства. И Корея не является исключением. Примечательно то, что под предлогом теракта 11 сентября к «оси зла» были отнесены даже страны, которые не имели к данному событию никакого отношения, — Афганистан, Ближний Восток, Китай и другие. А всё потому, что они попали в сферу интересов могущественных держав. Южная Корея (как и во время войны во Вьетнаме), к своему стыду, и сегодня участвует в войнах, развязанных США. А ещё я опасаюсь, что запуском туристического проекта в горах Кымган и декларацией 15 июня «раздел Корейского полуострова» хотят преподнести как нечто устаревшее, пытаясь стереть его из нашего сознания.
Во время моего пребывания за границей таксисты, официанты и даже чиновники спрашивали меня, с Севера я или с Юга. Местные корейцы меня предупреждали, что при пересылке корреспонденции но почте существует опасность её утери, если не указать напротив слова «Корея» прилагательное «Южная». Нам нельзя забывать тот роковой факт, что раскол Корейского полуострова имеет самое непосредственное отношение к существующему мировому укладу. И меня возмущает то восприятие действительности, которому присущи «половинчатые взгляды на корейскую государственность»[2]. Задворки, до которых никому нет дела, — это тоже часть нашего общего дома, и этот факт обязательно нужно будет учитывать при «ремонте».
Признаться, один мой друг возражал против того, что я отправил Пари в Лондон, а не в Нью-Йорк. Но почему я сначала написал «Симчхон» по мотивам событий XIX столетия, а потом «Паридеги»? На это есть свои причины. Эти два произведения связаны между собой. Подобно тому, как связаны между собой империализм XIX столетия и неолиберализм XXI века. Мне подумалось, что Англия, будучи в некотором смысле родительским домом американской культуры, американского «дядюшки Сэма», в достаточной степени воплощает сущность Запада. Что проявляется всё более явственно, так как былое могущество этой страны в настоящее время слабеет.
– По легенде Пари находит живую воду и воскрешает умерших родителей. А что являет собой живая вода, которую она нашла в Вашем романе? Как можно отыскать истинный смысл жизни на зем71е в XXI веке, в эпоху раскола, ненависти и убийств?
– Это то же самое, что найти ещё одно изображение в уже существующем. Гм, что такое живая вода в моём романе? И отыскала ли её Пари? Оставим эти вопросы читателям, пусть каждый решит сам.
_____
[I] Выразительный эпизод корейского традиционного исполнения песни под сопровождение барабана.
[2] Приверженцы этих взглядов считают РК и КНДР разными государствами.
* В настоящем издании роман публикуется под названием «Принцесса Пари». — Примеч. ред.
Комментирование закрыто.